Пётр Никитин называет себя русским странником. Он носит окладистую бороду, расшитую рубаху и тесёмку на голове… 12 лет Пётр Григорьевич странствует по всему миру — автостопом, пешком, на велосипеде. Как говорит, легче сказать, где он не был, чем где он был. Он прошёл и проехал 70 тысяч километров. Его знают в Скандинавии, Западной Европе, в Крыму, Казахстане, на Тибете и даже в Лаосе. Он купался в морях четырёх океанов и в озёрах Эвереста… А на прошлой неделе Пётр Григорьевич, возвращаясь из Германии, на несколько дней заглянул в Воронеж.
О себе Петр Григорьевич говорит немного. Рассказал, что родился в Сибири, что когда-то — в той жизни, когда он ещё не был странником, — у него была семья и дети. Правда, сколько, не уточняет.
— А вы бы такие вопросы стали попу задавать? — говорит он. — Вот и страннику не надо.
Про то, сколько ему лет, Пётр Никитин тоже отвечает уклончиво:
— Я не мешок с костями, а сколько лет моей душе, я не знаю.
«Мне по статусу есть не полагается»
Зато о том, кто такой странник, Пётр Григорьевич говорит охотно. Как объясняет он, странник — это тот, кто идёт туда, не знает куда, чтобы принести то, не знает что. При этом конечная цель его всё же известна — это тридевятое царство, которое Пётр Григорьевич пока не нашёл. У странника нет дома — его дом везде, где он остановится на ночлег. Странника, по словам Петра Никитина, не должны интересовать семейные отношения, комфорт, одежда, работа и даже питание.
— Вообще-то мне по статусу уже есть не полагается, — признаётся Пётр Григорьевич. — Но я ещё питаюсь — правда, совсем не употребляю мяса. А так я запросто могу и не есть — у меня были голодания до 40 дней.
Пётр Григорьевич верит в Бога и считает себя православным. Правда, говорит, что христианство и православие — разные вещи. Он старовер. Вопросы вроде того, как он пришёл к такой жизни, Петра Никитина удивляют.
— Что значит «как пришёл»? — говорит он. — Мы все странники в этой жизни. Просто каждый осознаёт это в своё время. Я осознал…
Про летающие тарелки и Бабу-Ягу
В Воронеж Пётр Никитин приехал на велосипеде с прицепом, где упакован весь его нехитрый скарб — книги, спальник, палатка и ещё кое-какие пожитки. Правда, за всё это Пётр Григорьевич не беспокоится.
— Я могу этот велосипед хоть сейчас бросить, — говорит он. — А захочу — у меня тут же новый будет.
На вопрос, как он его достанет, странник с улыбкой отвечает:
— С Божьей помощью. Мир не без добрых людей.
С Божьей помощью обзавёлся Пётр Григорьевич и загранпаспортом с кучей виз — в том числе и Шенгенской (кстати, по паспорту ему 57 лет). Есть у Петра Григорьевича и мобильник, по которому он деловито отвечает: «Слухаю». Не чужды ему и такие понятия, как флэшка, компьютер и цифровой фотоаппарат. Вместе с тем всю современную науку и современные знания Пётр Григорьевич называет «чушью на постном масле». У него даже своя, славянская математика, по которой два разделить на два будет ноль, а один минус два всё равно будет равняться единице.
Пётр Григорьевич вообще знает много, чего не знают другие. Например, то, что летающие тарелки были на вооружении в Советском Союзе с 1988 года, а в США — с 1996-го. Или то, что Баба-Яга действительно летает на ступе.
— Не веришь? Да сколько угодно народу видели! — возмутился Пётр Григорьевич, заметив недоверчивый взгляд корреспондентов «Ё!».
Древнеславянский понимают даже в Китае
Во всех странах, где бы он ни был, Пётр Григорьевич свободно общается с людьми. Говорит, помогает древнеславянский язык, который понимают везде, даже в Китае.
На вопрос, куда он отправится после Воронежа, Пётр Никитин показал пальцами в разные стороны.
— Никогда никому не говори о своих планах, бесы всё слышат, — укоризненно посмотрел он на корреспондента «Ё!». — Хотя за тобой, наверное, ещё слабые бесы ходят. У тебя пока статус не очень высокий. А вот за странниками…
Поблагодарив за совет, мы пожелали Петру Григорьевичу всё же добраться до тридевятого царства. А он, махнув рукой, сел на свой велосипед и укатил по воронежским улицам туда, не знает куда…
Источник
